На кухне у дяди Вовы

— Смотрите, кого я вам привел, — объявил Миша Бочаров, заходя на кухню к дяде Вове. И отступил в сторону, пропуская вперед молодого отца Костю. У Кости 23-го февраля родился сын. Об этом объявили на городской дискотеке.

Когда буря восторга улеглась, Некрасов спросил:

— Кость, а ты правда присутствовал при родах?

— Правда.

— Возьмешь с собой в следующий раз?

— Ага, дядя Вов! — саркастически воскликнул Костя.

— Костя у нас молодец! — восхитился Некрасов. — Его на мякине не проведешь! Успеваешь по дому?

— Да, за день так накувыркаешься: то пипи, то кака!

— Кость, а тебя не тошнит, когда пеленки стираешь? спросил Юс.

— А чего тут тошнить, какашки-то еще ненастоящие, бравируя, ответил Костя.

— Кость, — поперхнулся Некрасов. — Мы же чай пьем.

— Вот как начнет человеческую пищу есть, тогда... хихикнул Юра Щербаков.

— А мы уже начали творожок давать, — простодушно признался Костя.

— Ха-ха-ха!

— А Вика еще грудью кормит? — шепотом спросил Некрасов.

— Грудью.

— А у нее остается?

— А что? — насторожился Костя.

— Надо лишнее молоко сдаивать, — веско заметил Некрасов.

— Сцеживать, — поправил Юра Щербаков.

— А ты откуда знаешь, как правильно? Знатный дояр.

— Оттуда, — с хитрецой ответил Юс.

— Косте хорошо, — вздохнул Некрасов. — Он при родах присутствовал. А у меня пятеро — и ни разу не пустили.

— А вы хоть раз пробовали? — тонко намекнул Юра Щербаков.

— Уж сколько раз я пробовал, Юс, тебе и не снилось! — задетый за живое, возразил дядя Вова.

— И ни разу не получалось!

— Я посмотрю, как у тебя получится.

— У меня получится знаете как? У меня получится о-го-го! — хвастливо пообещал Юс.

— Посмотрим, посмотрим.

— Да, Юра, это не так-то просто, — подтвердил Костя.

— Да что тут сложного, я не понимаю? — возразил Миша Бочаров. — Мне даже хочется самому жениться — только чтобы доказать, что ничего сложного тут нет! А потом, конечно, сразу развод.

— Тебе еще рано жениться. Тебе сначала университет надо кончить, — напомнил Юра Щербаков. — Вот кончишь университет — и женись.

— Костя у нас молодец, — похвалил Некрасов. — Он при родах присутствовал. Я бы ни за что не решился.

Костя расцвел:

— Эх, мне бы еще зачатие посмотреть!

— А тебя разве не было в этот момент?

— Ну, как же! — бурно запротестовал Костя.

— Да ты у нас романтик, — элегически констатировал Миша Бочаров.

— У Кости теперь опыт. Он у нас врачом будет, — сказал Некрасов. — Акушером.

— Укушером, — подтвердил Костя.

— Будем его с собой в походы брать.

— И рожать, рожать, рожать! — обрадовался Костя.

— Тебе рано в походы ходить, — возразил Юра Щербаков. — Тебе сына сначала вырастить надо. Вот вырастишь сына, посадишь дерево — и иди в поход.

— Мы Вику в поход возьмем, — сказал Некрасов. — А Костя пока дома с дитем посидит. Белье замочит, по дому приберет. Дерево посадит...

— Ага, дядя Вов! А через девять месяцев... — И Костя с загадочным видом закатил глаза. — Еще пять штук!

— Дядя Вова, вы сами-то хоть раз белье замачивали? — спросил Юра Щербаков.

— Нет, ты ко мне приходил, замачивал, Юс! — взорвался дядя Вова.

Юра виновато потупился.

— Что было, то было, — признал он. — Чего скрывать.

— Кстати, — напомнил Миша Бочаров. — Мы в сауну идем или нет? Белов приглашает.

— Как он? Учится? — очнулся Некрасов.

— Белов-то? — удивился Миша Бочаров. — Вы что, дядя Вов? Ему это неинтересно.

— Ему это неинтересно, — опечаленно подтвердил Некрасов. — Я его спрашиваю: а что тебе интересно? Молчит.

— И будет молчать.

— Я знаю, что ему интересно. Ему интересно с Наташкой гулять.

— С Наташкой ему интересно!

— Я спрашиваю: о чем вы с ней говорите, когда гуляете? Молчит.

— А о чем говорить-то?

— Я спрашиваю его, — продолжал гнуть свою линию Некрасов: — Наташка учиться поедет — с кем банку гонять будешь?

— Какую банку?

— Ну, анафорически.

— А-а.

Помолчали. Шитов, подперев бороду кулаком, задумчиво изучал чайные разводы на столе.

— Я знаю, с кем он будет гонять банку, — тихо сказал Некрасов. — Он с Шитовым гонять банку будет.

— Я с ним банку гонять не буду, — оскорбился Дима.

— А что ты будешь делать?

— Рисовать.

— Кружочки и треугольнички? — иронически спросил дядя Вова.

— А хотя бы кружочки и треугольнички, — с вызовом подтвердил Дима.

— Что ты все кружочки да треугольнички-то рисуешь!

— А мне это нравится.

— Ты бы Таню Белозерову лучше нарисовал!

— А он меня уже рисовал, дядя Вов. С голыми плечами, — похвасталась Таня Белозерова.

— Ой, — ойкнул Костя.

— Ну и что, — самодовольно возразил Шитов. — Так все художники рисуют.

— Пишут, — поправил Юра Щербаков.

— Это когда красками, — снисходительно пояснил Шитов. — А когда карандашом — рисуют.

— Ты сама ему так позировала, или это он потом пририсовал? — уточнил Некрасов.

— Сама, — засмеялась Таня.

— Тогда у меня к нему нет претензий.

Таня приготовила одну из самых своих лучших улыбок. С ямочками.

— А я знаю, о чем вы сейчас все подумали, — улыбаясь, сказала она.

— Таня у нас молодец, — растаял Некрасов. — Вот откроем школу, возьмем ее к себе психологом. Пойдешь к нам

психологом?

— Пойду, — ответила Таня грудным голосом. — А вы мне какой оклад положите?

— Ну, положим... Полторы полных ставки! А? И прогрессивка.

— Богато, Владимир Васильевич, — поддержал Миша Бочаров. — Так мы идем в сауну?

— Идем, конечно.

— Только надо в плавках.

— Зачем?

— Девушки будут.

— Конечно, идем! Мих, а как ты думаешь: а мне можно без плавок?

— Вам, Владимир Васильевич, можно.

— Ну вот, а Костя говорит, что нельзя! Танечка, ты идешь с нами?

— С вами, дядя Вова, — хоть на край света!

— А я? — спросил Миша Бочаров.

— А тебе надо сначала экзамен сдать. Вот сдашь экзамен — и иди на край света!

— Мих, а ты что, экзамен еще не сдал? — неприятно удивился Некрасов.

— А я всегда со второй попытки сдаю, — беспечно ответил Миша Бочаров. — У меня со второй попытки лучше получается. Завтра с утра за учебники сажусь.

— Что у тебя не сдано?

— Матан.

— Пойдем, Мих, в “Овощной”, возьмем по банке, а утром поедешь в Москву матан сдавать, — успокоившись, подмигнул Некрасов.

— Вы Костю с собой возьмите, Владимир Васильевич, посоветовал Миша Бочаров.

— Косте нельзя. Он человек семейный. Мы с Шитовым по банке возьмем. Да, Шитов? Все в Москву уедут, а мы будем с Шитовым выпьем и будем банку во дворе гонять. Будешь со мной банку гонять, Шитов?

— С вами, Владимир Васильевич, буду, — степенно кивнул Шитов.

— Костю напоим, до дома его потом доведем, — воодушевившись, продолжал Некрасов. — Что мы его, не доведем, что ли?

— Спасибо! — поблагодарил Костя. — Вы меня уже довели. Так накувыркался, пока до дома добрался...

— Это тебя Рыков напоил, — напомнил Миша Бочаров.

— Владимир Васильевич! Какой пример вы нам подаете? — поддел Дима Шитов.

— Ты что, Дим, я не понял: ты меня воспитывать, что ли, собрался? — спросил Некрасов.

— Тебе еще рано воспитанием заниматься, — поддержал Владимира Васильевича Юра Щербаков. — Вот будут у тебя дети, тогда и будешь воспитанием заниматься.

— А у меня уже есть двое, — довольно улыбнулся Дима. — Но ко мне никаких претензий!

— Если дети родились здоровые, какие к тебе могут быть претензии?

— Тоска, — вздохнул Некрасов. — Танечка, расскажи нам что-нибудь. Ты нам давно ничего не рассказывала.

— Что вам рассказать, дядя Вов? — задушевно спросила Таня.

— Что-нибудь из психоанализа, — заказал дядя Вов.

— А вы знаете, дядя Вов, что весь психоанализ построен на сэксе? — предупредила Таня Белозерова.

— Ой, — ойкнул Костя.

— Вот поэтому я и не хотела при нем.

— Да, ему это знать не надо, — согласился дядя Вова.

— Он у нас человек семейный, — прибавил Миша Бочаров.

— Да, мне это знать не надо, — подтвердил Костя.

Некрасов потрепал молодого отца по плечу и дружески посоветовал:

— Правильно, Кость, думай о какашках!