А. В. Беляев, А. А. Расторгуев. История Дубны. Канал "Москва-Волга".

Учебное пособие по истории Дубны, рекомендованное его авторами

Издание 5-е, несильно переработанное и в меру дополненное

Предисловие к изданию 2006 года

Интерес к истории родного края в Дубне сам уже имеет свою историю. Мощным стимулом к краеведческим изысканиям стала археологическая экспедиция Государственного Исторического музея 1963 - 65 гг. под руководством кандидата исторических наук А. В. Успенской. Институтская общественность, жадная до открытий, с большим удивлением обнаружила вдруг, что под ними богатый культурный слой и здесь была своя цивилизация, жили люди, владевшие культурой земледелия и рыболовства, охотой, ремёслами, военным делом и, наконец, просто искусством жить. Как по волшебству на пустом месте стараниями московских археологов вырос летописный древнерусский городок Дубны. И город физиков стал прирастать древнерусской Дубной. А через несколько лет археологическое общество Москвы было взбудоражено уникальными находками жителя нашего города Евгения Крымова, предпринявшего самостоятельные изыскания на Ратминской стрелке. Так в Дубне родилась своя археологическая наука.

Примерно в это же время в институтской газете, носившей в то время название "За коммунизм", была опубликована большая серия очерков В. Оборина, впервые давшая картину дубненской старины; тогда же появилась и основополагающая статья кандидата исторических наук Л. Ф. Жидковой "Кто он, хозяин усадьбы?". Новый взлёт дубненского краеведения пришёлся на середину 80-х годов.

Краеведение в Дубне давно перестало быть уделом чудаков и оригиналов. Теперь это уважаемое и даже хлебное занятие. Каждый третий юный турист у нас — краевед, каждый первый — патриот своего города. Много для этого сделал Центр детского и юношеского туризма. В частности, Михаил Иванович Буланов, тёзка всесоюзного старосты, долгое время был его директором. Буланов много времени проводит в архивах, и по документам восстанавливает обширные фрагменты истории строительства канали им. Москвы. Его цель — достойно встретить 70-летие пуска канала в эксплуатацию. Каждый возделывает свой сад. В 2001 году в Дубне появился настоящий краеведческий орден — фонд "Наследие". "Наследники" выпускают одноименную газету, ежегодно устраивают весенний субботник в Ратмино, колыбели дубненской цивилизации, борются за статус древнерусской Дубны. Силами "Наследия" в Ратмино установлен найденный в окрестностях дубненского края памятный знак — камень, на котором русским языком сказано, что Дубна была основана Юрием Долгоруким в 1131 году, то есть, раньше Москвы. Все прочие памятники древности и старины дубненского края собраны в музее археологии и краеведения Евгения Крымова.

Улучшилось положение с признанием вклада каждого краеведа в общее дело написания истории Дубны. В 2005 году в газете "Встреча" был опубликован, наконец, основополагающий очерк Н. П. Викторовой "Откуда пошли улицы нашего города". Ещё в 1993 году были напечатаны воспоминания М. Н. Харитоновой. Таким образом, авторские права заинтересованных сторон, наконец, соблюдены. Теперь есть на что ссылаться. Только воспоминания Г. И. Первомайского не напечатаны, но они, кажется, существовали исключительно в устном варианте (и в таком виде вошли в тело "Истории Дубны в её топонимах").

Дубненцы садятся за мемуары. Маленькие и большие, глубокие и поверхностные, претендующие на всесторонний анализ и непритязательные очерки отдельных сторон дубненской жизни, живописующие повседневный быт горожан и повествующие о поисках истины, драме идей в познании явлений природы. За последние 10 - 15 лет опубликовано столько воспоминаний, сколько город не видел за всю предыдущую свою историю. В собрании воспоминаний — мемуары бывшего стрелка-конвоира, учёного-диссидента, чешского физика, ставшего французом, бывшего жителя исчезнувшей деревеньки Фёдоровка, ставшего начальником цеха. Опубликованы воспоминания бывшего председателя исполкома В. Ф. Охрименко "О пережитом", теперь мы лучше понимаем нашу городскую власть. И многое другое, не столь масштабное, как, например, "Улица моего детства" Людмилы Крючковой.

Всё, что было опубликовано, не могло не повлиять на содержание настоящего очерка. Как сейчас говорят, "всё включено". Приятного чтения!

Александр Расторгуев

"История современной Дубны" выросла из очерка "История Дубны в её топонимах", появившегося на правах рукописи десять лет назад. До опубликования в 1999 году в качестве предисловия в телефонном справочнике (в сокращённом варианте) “Очерк истории Дубны в её топонимах” имел хождение на правах рукописи и использовался при написании неустановленного числа школьных сочинений по истории города. Теперь, когда вышли в свет капитальные труды других авторов, мы решили дополнить исходный текст любопытными сведениями, которые несколько выходят за пределы топонимики. С тех пор Дубна не просто обогатилась новым десятилетием своей истории. За это время в местной прессе было опубликовано множество воспоминаний. В соответствии с этим, в содержание очерка постоянно вносились дополнения и исправления, и в результате структура очерка претерпела существенные изменения. Сместились и акценты. Топонимы остались, но, теснимые событиями и людьми, отступили (в боевом порядке) на второй план.

В отличие от Дюма-отца, мы не можем сказать, что история Дубны — это гвоздь, на который мы вешаем свои романы. Для нас это было бы непозволительной роскошью. Как говорил Виктор Голявкин, даже плохой роман написать очень трудно. А этого как раз и не хотелось бы. Поэтому нам ничего не остаётся, как вслед за Джером-Джеромом повторить, что "главное достоинство нашей книги — это не её литературный стиль и даже не разнообразие содержащегося в ней обширного справочного материала, а её правдивость".

Авторы выражают признательность С. С. Неговелову за критические замечания и дополнения.

Предлагаемый вниманию читателей очерк истории советской и постсоветской Дубны родился из "Топонимии Дубны". В 1992 году Н. П. Викторова, много лет проработавшая в исполнительном комитете Дубненского горсовета, на основе архивных сведений о названиях улиц города составила рукопись, которую предложила вниманию А. В. Беляева. Последствия оказались необратимыми. По материалам рукописи Н. П. Викторовой, а также опираясь на устные воспоминания старожилов города, благодарность которым приводится ниже, А. В. Беляев написал “Очерк истории Дубны в её топонимах”. После того как Н. П. Викторова мягко, но настойчиво отказалась войти в число соавторов, А. В. Беляев имел несчастие показать рукопись А. А. Расторгуеву, хотя его предупреждали. Сразу сообразив, что напал на золотую жилу, А. А. Расторгуев постарался отправить остальных потенциальных авторов книги на задний план, а затем и вовсе ограничиться благодарностями. Вот эти благодарности всем, кто внёс свой вклад в содержание очерка: Л. Н. Беляев, В. Г. Иванов, Г. М. Калинина, С. О. Куликова, К. А. Любимова, А. А. Любимцев, Н. А. Неволина, В. А. Никитин, Г. М. Первомайский, В. Е. Подорожный, Н. Г. Симонова, Е. Д. Федюнькин, М. Н. Харитонова, Т. Н. Шувалова... и этот список можно было бы продолжить. Авторы, также, выражают признательность Н. Н. Свешникову и Ш. З. Сайфулину за критические замечания и дополнения.

Мы не специалисты по топонимике и не историки; предлагаемые ниже тексты — это, скорее, “ранняя журналистика”. Именно так вёл свои записи “отец истории” Геродот: путешествуя по известной тогда грекам Ойкумене, он добросовестно записывал анекдоты, услышанные им от египетских и персидских жрецов, и лишь иногда сопровождал их комментариями следующего рода: ну, в это уж совсем трудно поверить. Но и такая работа, на наш взгляд, представляет общественный интерес. Недаром говорят, что журналистика — это первый набросок Истории.

Мы предлагаем проследить историю Дубны и его окрестностей советского и постсоветского периода времени, построив очерк на названиях местных географических и иных “объектов”, топонимов (греч., topos — место, onyma — название).

Не все топонимы, упоминаемые здесь, равнозначны. Встречаются среди них и микротопонимы. Это отдельные дома, кварталы, местечки, названия которых не получили широкого распространения. С течением времени микротопонимы часто выходят из употребления. Мы не собираемся навязывать неизвестные кому-либо топонимы в качестве устоявшихся, но рассчитываем на то, что читатели своими откликами будут способствовать их уточнению. На помощь читателей мы рассчитываем и в уточнении исторических фактов и их интерпретаций. Мы бы даже рискнули замахнуться на большее. Зачем ждать сто лет, чтобы прошедшие события назвать историей? Будем записывать их с пылу, с жару, пока они ещё не остыли; иными словами, как говорил Анатолий Аграновский в книге "Старт", давайте будем записывать историю, пока она ещё не окаменела.

Поселение Дубна, стоявшее у впадения Дубны-реки в Волгу, упоминается ещё в Новгородской летописи, причём, дважды: под 1134 г. и под 1216 годом, когда новгородский князь Мстислав Мстиславович Удалой в ходе феодальной войны со своим зятем Ярославом Всеволодовичем сжёг древнерусскую Дубну вместе с городом Коснятиным, Шешей “и всем Поволжьем”. Раскопки в Ратмино, проводившиеся в течение 1963-1965 гг. археологической экспедицией Государственного исторического музея под руководством кандидата исторических наук А. В. Успенской, привели к выводу, что поселение Дубна в XI – XII вв. являлось довольно крупным населённым пунктом в этом районе.

Различные поселения в районе Ратминской стрелки, как именуют окрестности левого берега в устье Дубны-реки, существовали вплоть до XVII века, а уже в XVIII веке реки Яхрома и Сестра перестали быть судоходными, и торговые пути пролегли иначе, оставив Ратмино и её окрестности в стороне.

История края возобновилась в конце XVIII века. Население округи занималось в основном сельским хозяйством и сапожным ремеслом. В Ратмино было имение внука известного русского историка В. Н. Татищева, перешедшее позднее к князьям Вяземским; последним владельцем ратминских земель был некто И. П. Любомилов.

До 1934 года здесь и в окрестных местах стояли деревни Ратмино, Юркино, Александровка, Козлаки, Иваньково и Подберезье; при царе все упоминавшиеся населённые пункты входили в состав Корчевского уезда, а при Советской власти — Кимрского района.

Современная история Дубны начинается со строительства канала “Москва-Волга” (1934-37 гг.).

Первое документально зафиксированное предложение соединить реку Москву с Волгой было обнаружено историками в государственных бумагах времён Алексея Михайловича. При его сыне Петре Алексеевиче инженер Генинг разработал соответствующий проект. Ставилась задача облегчить траспортировку грузов с Волги через Москву-реку на север, исключить сухопутные участки пути из волжан в балты, воспоминания о которых сохранилось в известных топонимах Вышний Волочёк и Волоколамск. Когда проект был готов, Пётр Алексеевич ознакомился со сметой, сказал: "Однако!" — и о канале пришлось на время забыть — для молодой Российской империи такие сметы были ещё не по карману.

Второй раз к проекту вернулись при Николае I. Начали рыть в 1825 году, закончили в 1850-м. Видимо, в те времена уже существовал знаменитый российский стройбат: на строительстве канала работали в основном солдаты Его императорского Величества. В 1850 году открыли канал, а через год закончилось строительство первой железной дороги Санкт-Петербуг — Москва. С самого начала её эксплуатации стало ясно, что перевозить грузы по железной дороге гораздо дешевле. Судьба канала была решена. Он просуществовал в общей сложности 10 лет, постепенно приходя в упадок, и в 1860 году был официально закрыт. Инвестиции ушли в песок.

В третий раз о канале заговорили в начале XX века. На первый план вышла проблема снабжения Москвы водой; по расчётам специалистов выходило, что в обозримом будущем москвичи выпьют всю Москву-реку, а других рек в Москве нет: Неглинкой, Пресней и прочими можно пренебречь, Яуза летом превращается в дурно пахнущий ручеёк, а подмосковную Клязьму чуть ли не до дна уже высосали текстильные фабрики, обступившие Москву со всех сторон. До реализации очередного проекта дело не дошло: началась I мировая война, за ней последовала гражданская, и о канале Москва-Волга снова пришлось забыть.

Однако сама проблема никуда не делась: её унаследовала молодая страна Советов. К началу 30-х годов большевики окрепли настолько, что почувствовали в себе силы не только выпить всю воду из Москвы-реки, но и вернуться к проекту и воплотить его в жизнь.

В 1931 году пленум ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве канала Москва-Волга. Через год перед правительственной комиссией предстали три варианта прокладки канала, отличавшиеся трассами и способами подачи воды. Очень привлекателен был народный проект инженера Авдеева. Авдеев предлагал построить в районе г. Старица плотину высотой 40 м: вода должна была пойти самотёком в Москву по маршруту, указанному на схеме пунктирной линией. Такой способ подачи воды в крупные города известен издревле, и он хорошо себя зарекомендовал ещё со времён Второй пунической войны; на память приходят знаменитые римские и карфагенские акведуки. У “самотёчного” проекта, однако, нашлось немало противников. Прежде всего, авторы конкурирующих проектов. Они указали на самое слабое место старицкого варианта: он не был нацелен на будущее. В будущем москвичи намеревались пить ещё больше, а около Старицы Волга была ещё не так полноводна, чтобы справиться с будущими потребностями москвичей. После того как на расширенном заседании Московского горкома партии Глеб Максимилианович Кржижановский сказал: “Я враг любого самотёка как в технической, так и в партийной жизни” — участь самотёчного проекта была решена.

Летом 1932 года Совет народных комиссаров, как называлось тогда правительство рабочих и крестьян, утвердил дмитровский проект строительства канала. Начинались изыскательские и проектировочные работы.

Среди изыскателей были археологи, которые должны были сделать описания объектов, попадавших под затопление и представлявших интерес для исторической науки. В ходе этих работ археологом О. Н. Бадером, выпускником МГУ, впоследствии доктором исторических наук, была исследована Ратминская стрелка. Спрашивается, зачем?

Дело в том, что дмитровский проект в ходе изыскательских работ был скорректирован. Первоначально строительство плотины через Волгу предполагалось за устьем Дубны-реки — там, где впадает в Волгу речка Ситмежь [прим.]. На этом месте, как гласит предание, записанное Бадером, стоял монастырь. Неясные упоминания о нём восходят, согласно некоторым источникам, к XV веку. Содержание монастыря было убыточным, и во времена Екатерины II монастырь “попал под секвестр”, то есть, попросту говоря, был закрыт [прим.]. Старожил Ратмино Н. Н. Свешников выражал в своё время сомнение в существовании монастыря. В пользу того, что монастырь всё-таки существовал, свидетельствует сложившаяся речевая практика. Луг в пойме речки Ситмежь раньше называли Ренда. Возможно, это испорченное “аренда”: если монастырь всё-таки был, можно предположить, что монахи часть монастырских земель сдавали крестьянам в аренду.

Согласно первоначальному плану, канал должен был начинаться с Ратминской стрелки и идти по руслу реки Дубны. Сооружение дамбы в этом случае обошлось бы дешевле. Но когда начали “бить шурфы”, обнаружилось, что геологические условия не позволяют. Строительство плотины перенесли к деревне Иваньково, где грунты покрепче, на 8 км выше по течению: деревня стояла как раз месте нынешнего шлюза № 1. Как и многие другие населённые пункты, подлежавшие затоплению, Иваньково перенесли на новое место — на территорию так называемой “Любомиловской лесной дачи”. По этому случаю Иваньково было переименовано в Ново-Иваньково.

Строительство плотины и шлюзов породило великое множество новых топонимов. Сама местность, лишившись патриархальной однородности, обрела очертания и подробности. В вечный круговорот сельской жизни ворвалась историческая стрела времени.

Будущий посёлок гидростроителей получил название Большая Волга. От станции Вербилки до места строительства была проложена железнодорожная ветка. Конечная станция также получила название Большая Волга. Названия станций: “Соревнование”, “Темпы”, “Каналстрой", "Ударные” — сами собой складываются в лозунг: "Ударными темпами и соревнованием канал строй!". Была ещё станция “Техника”. Её ликвидировали после окончания строительства. Как и Беломорканал, канал Москва-Волга строили заключённые. Этого не скрывали, этим гордились. Труд, в особенности тяжёлый физический труд, сокращённо ТФТ (отсюда "туфта"), должен был перековать бывших преступников в полноценных граждан нового общества, строителей социализма. Выходившая на строительстве канала газета так и называлась — "Перековка". Её выпускали сами заключённые. Снимались пропагандистские фильмы, привлекались пролетарские писатели, на открытии строительства канала с речью выступил Максим Горький. Благодаря нашим краеведам в последнее время мы стали лучше представлять себе гуманитарную историю канала, увидели за сплошной человеческой массой характеры, личности, драматические события повседневности и удивительные судьбы. Михаил Буланов много времени провёл в архивах, собирая материалы по крупицам, а иногда нападая на целые россыпи; он сидел в Москве, он сидел в Красногорске — везде, где только есть архивы и где можно сидеть. Его интересовали не даты и не кубометры извлечённого грунта, и не кубы уложенного бетона — об этом написано уже изрядно; его интересовали люди и их судьбы, и благодаря этим изысканиям сегодня мы знаем о строителях канала гораздо больше, чем знали раньше.

Н. П. Викторова, много лет проработавшая в горсовете, собрала большой фактический материал об улицах города и их переименованиях; волею случая этот материал лёг в основу первой версии "Топонимики Дубны", а в 2005 году её очерк "Откуда пошли улицы нашего города", переработанный ею, был, наконец, опубликован в газете "Встреча". Из очерка мы узнаём, что:

Первым улицам и кварталам Большой Волги давали названия в зависимости от размещения на них тех или иных административных, хозяйственных организаций, служб: Лесозавод, Комендантский, Конпарк, Райгородок, Техучасток, 1-й и 2-й участки, поселок Техника.

Все эти названия исчезли из нашей жизни вместе с объектами, на которые они указывали. Из того же очерка Н. П. Викторовой мы узнаём, что:

“Лесозавод” находился на месте нынешней контейнерной площадки железной дороги.

“Комендантский” — между “1-м” магазином и насосной станцией гидросооружений.

“Райгородок” — между нынешними улицами Правды и Первомайской; на территории Райгородка находилось здание администрации канала, которое снесли буквально на наших глазах — в 1983 году.

“1-й участок” и “Конпарк” — в конце Базарной и начале Пролетарской улиц.

“2-й участок” располагался вдоль Дмитровского шоссе, на его территории сейчас находится здание вокзала “Большая Волга”.

Посёлок “Техника” находился севернее железнодорожного моста через реку Сестру.

На этих, ныне забытых, участках строились и жилые дома.

Деревянное строение станции Большая Волга сохранилось до наших дней. Оно стоит рядом с пунктом автосервиса на улице Станционной (отсюда, кстати, название самой улицы).

На левом берегу Волги появились механические мастерские. С восточного конца деревни Подберезье (в районе нынешней границы Дубны) поселились грабари — рабочие, занятые на строительстве канала перевозкой грунта. Возникли 1-й и 2-й Грабарские поселки, застроенные бараками. Позднее место, где стоят поселки, стали называть Грабари. Южнее Подберезья выросли жилые дома, бараки, хозяйственные постройки; возник посёлок Новостройка со своими участками: Северный Городок, Стройдвор, Подсобное Хозяйство (последнее название сохранилось до сих пор).

Канальцы, как называло каналоармейцев местное население, жили в бараках, в так называемых жилзонах. Одна из этих жилзон — посёлок Северный — находилась на месте нынешнего цементного завода и болотца рядом с ним, которое тянется до самой дамбы. Топоним сохранился в названии коротенького переулка Северный, который выходит на дорогу, ведущую к садоводческому товариществу “Репка” и одновременно, если не сворачивать к воротам товарищества, к дамбе.

Канальцы рыли котлован под новое русло Волги. Тачка и кирка, плюс два полуторакубовых экскаватора — вот и вся техника. Можно было сорваться вниз, но технологический процесс из-за этого не менялся. Очевидцы запомнили котлован, как страшную чёрную яму, в тёмной глубине которой копошились грешники. Умерших хоронили без гробов, по несколько человек в одной яме. Одно из таких кладбищ находится южнее территории КБ “Радуга”.

Снимок из прошлого

Руководители НКВД с инспекцией на строительстве Иваньковской плотины. Человек с гитлеровскими усиками — народный комиссар Г. Г. Ягода (вскоре оказавшийся троцкистом и врагом народа), рядом с ним: зам. начальника строительства, начальник Дмитлага тов. С. Г. Фирин-Пупко, начальник управления строительством канала старший майор ОГПУ тов. Л. И. Коган и главный инженер Жук. На втором плане — маленький Н. С. Хрущёв в кепке и рубахе навыпуск, простецки подпоясанной узеньким ремешком.

Из статьи тов. С. Г. Фирина, напечатанной в октябре 1934 г. в газете “Правда” (цитируется по перепечатке в “Вестях Дубны”):

“Основная особенность строительства канала заключается в том, что под руководством НКВД и инженеров канала Москва-Волга создаётся в частности руками заключённых исправительно-трудовых лагерей, совершивших те или иные преступления против революционной законности. Самая примечательная черта стройки: канал создаётся руками бывших воров, бандитов, вредителей, бывших врагов социалистического общества, которые через ударный творческий труд на трассе превращаются в сознательных бойцов за наш канал — прекрасное детище второй пятилетки. <…> Сложности нашей большевистской работы в лагерях заключается в том, что мы эту центральную политическую задачу второй пятилетки осуществляем на самом неподходящем человеческом материале. <…> Мы строим невиданный в мире порядок, радикально решающий вопросы с преступностью. <…> У нас нет решёток, нет кандалов. Лагерь — это трудовой посёлок, который создан для определённой хозяйственно-строительной задачи. <…> Нередки случаи, когда лагерники, окончившие срок, остаются на канале, потому что им тяжело расставаться с любимой стройкой. Мы счастливы участвовать в деле, инициатором и вдохновителем которого является наш Великий Сталин”.

("ВД", 1990. № 76)

Строительство плотины завершилось в 1936 году; канал введён в эксплуатацию 15 июля 1937 года. Счастье Семёна Григорьевича оказалось недолгим: вскоре он и сам, вслед за своим шефом, оказался в стане вредителей и врагов социалистического общества. “Опыт строительства канала широко используется на великих стройках послевоенных пятилеток”, — бесстрастно констатирует Большая советская энциклопедия 1953 года издания.

Во время весеннего паводка 1935 года поднявшаяся вода едва не разрушила вал, которым было обнесено строительство.

В 1936 году строительство плотины было завершено, и в том же году началось строительство шлюза. На пуске плотины присутствовал Н. С. Хрущёв, бывший в то время первым секретарём московского горкома партии.

А во время весеннего паводка 1937 года началось наполнение Иваньковского водохранилища. В мае 1937 года по каналу прошла первая пароходная флотилия, а в в июле началась эксплуатация канала.

С наполнением водохранилища местная география радикально меняется. Леса, деревни, сёла, погосты и прочая географическая мелочь к западу от Левобережья скрываются под водой. Нет больше речки Глинник, протекавшей около деревни Иваньково: деревню перенесли, а речку забыли, да и с какой стати, но в результате мы лишились целого топонима. Такая же участь постигла речку Липенка, впадавшую в Волгу в районе нынешнего острова Липня.

Более 100 деревень и город Корчева [прим.] полностью или частично были перенесены на новые места. Роман Миров, один из тех, кто осуществлял журналистское сопровождение строительства канала, пишет: "Целый год гремели в Корчеве взрывы, рушились церкви, старые купеческие каменные дома. Всё лето 1936 года плыли по Волге из Корчевы в Конаково шаланды, гружённые камнем, кирпичом, разобранными домами... Переселился целый город". Один из купеческих домов (одноэтажный домик Рождественских) остался выше уровня моря, и теперь в нём располагается спортивная база (около острова Синяки). С исчезновением города исчезло и упоминание о нём в последующих изданиях БСЭ. Но бывшие его жители никогда не забывали, что они корчевары: как пишет кимрский краевед Коркунов в книге "Кимрская старина", вплоть до 1993 года они ежегодно собирались у одинокого каменного домика, бывшего дома купцов Рождественских, стоящего на пустынном берегу.

Посёлок Большая Волга оказался в центре внимания всей страны, после того как здесь были отсняты кадры фильма "Волга-Волга" — он вышел на экраны в 1938 году. Правда, сам посёлок в фильм не вошёл. Зато пароход, на котором провинциальные таланты плывут покорять Москву, долго крутится на одном месте, и мы легко узнаём это место, показанное с разных сторон. В первой, ещё не подправленной версии фильма мелькает памятник Сталину.

Большая Волга становится посёлком гидроэнергетиков, речников и железнодорожников. Стояла пристань, светил огнями плавучий ресторан — "поплавок", как тогда называли такие рестораны. Была зимняя стоянка для судов. На железнодорожной станции работала контейнерная площадка, обслуживавшая Кимры [прим.].

Канал рассматривался не только как крупное гидротехническое сооружение. Это было монументальное произведение искусства эпохи социализма. Скульптурным завершением канала стала композиция из двух равновеликих монументов на берегах аванпоста волжского гидроузла: памятник вождю мирового пролетариата Ульянову-Ленину и прижизненный памятник отцу всех народов Сталину-Джугашвили — обе статуи работы известного скульптора С. Д. Меркурова [прим.]. Высота каждой статуи — 15 метров, а вместе с постаментом — 26 метров.

Территория вокруг памятников содержалась в образцовом порядке: травка газонов регулярно постригалась, дорожки были посыпаны красным толчёным кирпичом. Летом на клумбах высаживались цветы. Место для гуляний было привлекательное и довольно многолюдное.

Работу над воплощением скульптурного замысла в гранит выполняла бригада из 12 человек под руководством каменотёса Якова Васильевича Булкина, правой руки Меркурова, работавшего с маэстро ещё с дореволюционных времён. Они познакомились в 1909 году и с тех пор не расставались: Меркуров — высокий, стройный человек с чёрной бородой, дворянин и сибарит; Булкин — крепкий, коренастый, происхождением из крестьян, тоже с бородой, по виду настоящий Санчо Панса, который мастер на все руки и за своим сеньором в огонь и в воду.

В отличие от монумента Ленина, сделанного из блоков, идеально пригнанных друг к другу, голова Сталина была целиком высечена из скалы. Чтобы поднять монолит массой 22 тонны на высоту 25 метров (желающие могут посчитать, какую силу надо приложить и каково это будет в джоулях), понадобился специальный подъёмник. Его изготовили в Дмитрове, где у чекистов был свой механический завод. Те, кому предстояло посадить голову на плечи, выразили опасение, что голова упадёт. Тогда полетят и ваши головы, сказал Матвей Давидович Берман, начальник строительства канала, не самый паршивый в системе НКВД человек. Для испытаний выбрали глыбу, заведомо превышавшую по массе вытесанный монолит. При пробном подъёме глыба сорвалась... К счастью, потом всё прошло без срыва, и голова вождя была поднята на должную высоту без сучка, без задоринки. Головы исполнителей тоже остались на своих местах, а Берману не повезло: после 20 лет блестящей карьеры (от простого оперуполномоченного до начальника ГУЛАГа) он был разоблачён как враг народа и расстрелян в 1939-м (с последующей реабилитацией в 1957-м).

Монументы вождям возводились на века, но век сталинского монумента оказался недолог. После внеочередного пленума ЦК КПСС, на котором Хрущёв "дожал" культ личности Сталина, памятник был взорван. Акция должна была выглядеть как "инициатива на местах", поэтому решение о взрыве провели через заседание горкома партии. Хотели потянуть за шею и повалить — не получилось. История сопротивлялась... Монумент слегка накренился и неделю стоял в таком положении. Сохранились снимки. Зрелище неординарное...

Не перевелись ещё романтики и авантюристы, аквалангисты и дайвингисты, мечтающие поднять голову вождя со дна канала, которая, по словам очевидцев, после взрыва скатилась туда, и уставить на общее обозрение. А то что только не ищем, что только не извлекаем со дна морей: Атлантиду затонувшую, сокровища скифов, Александрию на дне Средиземного моря, пиратские корабли, Венецию пытаемся приподнять, а такая простая вещь, которая лежит у нас, можно сказать, под боком, так до сих пор у нас под боком и лежит. Причём, без дела! Но, как говорил Ленин, есть очевидцы и очевидцы. Другие очевидцы говорят, что после взрява голова Сталина разлетелась на такие малые куски, что самый большой из них получился величиной с большой человеческий кулак.

В 1947 году, в канун 800-летия Москвы, первоначальное “канал Москва-Волга” было изменено на канал имени Москвы. Это официально, а неофициально все называют его просто “Канал”. “Московское море” — тоже, кстати, название неофициальное, — было переименовано в Иваньковское водохранилище. Водохранилище — неважная замена морю. Поэтому в Дубне Иваньковское водохранилище по-прежнему называют морем.