Три недели в Алуште

Постоянные простуды дочери, сопровождавшиеся диагнозами “ОРЗ”, “воспаление лёгких”, “ангина”, и вдруг “астматические явления”. Грозный диагноз, высказанный даже в такой осторожной форме, безошибочно воздействовал на родительский инстинкт. В апреле у нас на руках уже были путёвки в Крым. И вот мы в электричке “Дубна-Москва”.

Экспресс Дубна-Москва

— Да, хороший был город Киев, — соглашается наш попутчик, по профессии физик, а по специальности дозиметрист, родом из Киева, когда я вспоминаю знаменитые киевские каштаны.— Тупо работает пропаганда. Детям ведь не объяснишь, что в песке копаться нельзя. В листьях трещит, идут с букетами — трещит, каштаны Киева теперь...

— Пап, ты можешь... — вступает в разговор Аня.

— Папа всё может, — отвечает за меня наш киевский друг.

Киевский вокзал

Киевский вокзал. Нескончаемый дождь. Стоим в тамбуре. Провожающий мужчина говорит, продолжая разговор с проводницей:

— Надо всё писать. Всё говорить.

— Не надо ничего говорить. Надо молчать, — бурчит проводница. — Своих детей не знаешь, куда деть... А они едут, едут. Я бы ни за что не поехала! Даже если бы путевку дали. Ходят туда-сюда… Только грязь разносят. Не успеваю убирать. Как в свинарнике. Привыкли в грязи жить!

И с таким напутствием мы отправляемся на юг.

Остановка в Мелитополе. На соседнем пути стоит поезд с детьми. Высунулись в окна, кричат: "Эвакуируемся из Киева!"

В Алуште

Вот мы и в Алуште. Стоим, ждём, когда придёт трамвай до пансионата. Пьём из бумажных стаканчиков минеральную воду.

— Смотри, — говорю, — какой город красивый!

— Да, — говорит Аня, — и люди здесь такие красивые!

Доезжаем до пансионата, оформляем документы и получаем у администратора ключ от комнаты. Оказалось, что мы приехали как раз вовремя: во второй половине дня к нам в комнату приходит солнце. Мы на первом этаже. Перемахнул через балкон — и ты уже во дворе. Перемахнул назад — и ты опять дома. Я сижу в плетёном кресле. Аня крошит на асфальт хлеб, кормит голубей. Потом перелезает ко мне на балкон и помогает вытирать стол.

— Гули, уходите. Я вас больше не буду кормить. Это я папе стол вытираю, — сообщает она голубям. Усаживается в кресло напротив и вгрызается в изрядный ломоть белого хлеба.

Двойняшки

— Ань, — спрашиваю с утра. — Куда сегодня пойдём? На экскурсию сегодня пойдём?

— Не знаю! — заявляет Аня. — Куда Двойняшки, туда и я!

Двойняшки — это две девочки-близнецы, на полгода младше Ани. У них ещё сохранилось чисто детское очарование. Похожи как две капли воды. Не знаю, почему их зовут двойняшками. Может быть, потому, что они неразлучны и всегда ходят вдвоём.

Дружба с Аней у них очень крепкая. И о той, и с другой стороны. Аня чувствует, что она старше, а Двойняшки безоговорочно признают её старшинство.

— Как они похожи! — говорю.

— Да, у них и лицо одинаковое, и одежда... и голос.

— А ты их различаешь?

— Да.

Приглядевшись, и я стал различать два разных лица этого диковинного Тяни-Толкайчика. Катя — сангвиник, Настя — меланхолик. Всё время что-то выговаривает маме, что-то ей не простит, и порывается уйти жить к нам. У Насти есть выдуманный братик Алёша. У её выдуманного брата есть дни рождения, и когда она ссорится с мамой, грозится, что скажет всё Алёше, а до нас время от времени собиралась уйти жить к Алёше.

Когда они улетали, Настя подошла ко мне, наклонила лоб, как бычок, и пробурчала:

— Почеловать.

День защиты детей

После конкурса детского рисунка, устроенного по случаю Дня защиты детей, в столовой устроили сладкий стол для детей. Сижу на веранде, жду Аню. Из Дворца Сладостей выходит мальчик, который хвастался, что у него много ума. Вид у него ошарашенный. Плюхается в плетёное кресло напротив меня.

— Привет, — говорю, — Кирилл.

— Привет, — хмуро отвечает Кирилл. — Меня без компота оставили. Омурели совсем!

Популярный дядя Боря

Дядя Боря — это большой человек, который улыбается только когда ловит рыбу, смотрит на детей и иногда — когда читает. Среди детей дядя Боря пользуется огромной популярностью.

— Дядя Боря! — кричат девочки, завидев его издалека.

— Тётя Аня! — кричит он в ответ.

— О! — вытаращивает глаза Аня. — Тётя Аня!

И хохочет.

Море слегка штормит, волны скатываются в трубочку и, шурша, несутся по галечному взморью. Дети в неописуемом восторге. Дядя Боря лежит в воде, у самого берега, как огромный добрый кит, отдавшийся воле волн.

Верный Павлик

После тихого часа кто-то деликатно стучится в дверь.

— Да! — отвечаю я, но никто не заходит.

Молчание. Снова деликатный стук в дверь.

— Входите!

— Извините, пожалуйста, нет ли у вас Фёдора Марковича? — слышу, наконец, из приоткрытой двери голос вежливого Павлика. Фёдор Маркович — это его бравый дед с лихо подкрученными вверх усами, а сам Павлик — это тот самый мальчик лет шести, которого я вчера видел на детской площадке. Там три девочки качались на качелях, а вежливый Павлик висел на кольцах.

— Маш, ты кем будешь, когда вырастешь?

— Я мечтаю врачом или воспитателем.

— А я врачом или учителем.

— А я артистом или поваром, — сказал Павлик, вступая в разговор.

— Ой, не могу! Делать ему нечего! Поваром!

Вечером на танцплощадке, когда музыканты включили магнитофон и ушли курить, одна из молодых тёть подошла к Павлику и предложила:

— Павлик, давай с тобой потанцуем?

— Нет, — вежливо и немного напыщенно возразил Павлик. — Я свою девушку жду.

В ботаническом саду

Мы на экскурсии в Никитском ботаническом саду. Ходим, бродим вместе со всеми.

— Вы можете посмотреть на это растение и спросить меня... — говорит экскурсовод.

— Конечно, можем. А вы разве в этом сомневались?

— Не перебивайте меня... Вы можете спросить: как...

Аня тихонько предлагает:

— Пап, давай, тут пойдём.

Мы сворачиваем на тропинку и отбиваемся от экскурсии.

— Ань, — говорю, — хочешь огурец?

— Какой?

— Гималайский. Родина Гималаи.

— Не солёный? — уточняет дочь.

— Свежий.

— Давай!

Я достаю большой огурец, и Аня быстро обрабатывает его, между прочим замечая:

— Эта экскурсовод такая болтушка, да?

Мы забираемся в заросли бамбука. Если очистить молодой бамбук, он похож на молодую морковку и достаточно приятен на вкус.

Каратист Данилка

На нашем этаже отдыхают наши знакомые из Дубны. Данилка — ровесник Ани. Они с Данилкой то дружат, то ссорятся. Сейчас, например, они вдвоём убежали от меня и своим ходом достигли пляжа, где я их и настиг, а через два часа гляжу — уже снова поругались.

В хорошем настроении Данилка почти как святой. А если что не по нему, начинает размахивать руками, разбрасывать одежду и кричать:

— Й-я-а-а! ..

Может и ударить, если вовремя не отойдёшь. Это называется каратэ.

Данилкина мама постоянно внушает сыну, что он у неё мужчина. Маленький, но мужчина.

— Давай я понесу, — говорит Данилка. — Я же мужчина.

— Ты не мужчина. Ты мальчик, — возражает Аня.

Данилка меняется в лице.

— А из мальчиков иногда вырастают мужчины, — примирительно уточняет Наталья.

— Да, — смягчившись, соглашается Данилка.

Приходит в мирном настроении. Аня примеривает бусы, которые отняла у мамы.

— Давай дружить, — предлагает мирный Данилка.

— Давай, — холодно отвечает Аня.

— Приходи ко мне сегодня вечером, — предлагает Данилка.

— Приду, — с достоинством отвечает Аня. — Только ты надень рубашечку синенькую... И бусы.

У Данилки сразу портится настроение.

— А мальчики бусы не носят, — угрюмо возражает он.

— Носят, — задористо возражает Аня. — Да, пап? Дорогие бусы носят девочки и мамы, а... другие — мальчики и папы.

— Не носят! — в отчаянии кричит Данилка, топая ногой, и дружба снова расстраивается.

На днях снова приходит в мирном настроении, как ни в чем не бывало. Аня чем-то в это время занималась и как-то неаккуратно ему ответила. Дескать, мне сейчас не до тебя. Данилка лишился дара речи. И с каменным лицом направился к двери. А прежде чем уйти, обернулся и пообещал:

— Я к вам больше не приду.

Этого ему показалось недостаточно, и он добавил.

— Я вам дом подожгу!

И через пять минут, действительно, является с огромным дрыном!

Один раз он всё-таки ударил Аню, прямо по лицу.

— Ты — не мужчина! — сказала Аня.

Данилка долго переживал. А потом явился к нам через два дня и покаянно сообщил, что больше так не будет делать. Потому что он всё-таки мужчина.

Фурор

Приходит Данилкина мама, тётя Таня:

— Мой Данилище не у вас? Изверг, а не ребёнок! Я сижу там, как на иголках...

Наталья:

— Так необычно видеть тебя с этой причёской...

— А представляешь, какой фурор будет в Дубне! — с удовольствием говорит тётя Таня.

Коза и капуста

Жарко! Медики на пляже предупреждают: создались условия для перегрева. У детей пропал аппетит.

— Ань, и капустку не съела? Ну-ка, съешь капустку немедленно! Ты же у нас козочка, верно? А знаешь, как козочки любят капустку!

— Как?

— Очень сильно!

— Давай её отнесём Марте, — предлагает Аня, вспомнив про козу, которую мы встречаем на набережной, когда идём гулять перед сном.

Нужда

В тихий час, когда Наталья пошла на рынок, я вдруг вспомнил, что оставил на пляже Анину одежду. А тут Аня, как назло, проснулась.

Я предупредил:

— Ань, я сейчас сбегаю на пляж, а ты лежи спокойно и не вставай.

Аня кивнула, а потом спрашивает:

— А можно я буду пускать мыльные пузыри?

Тут я понял, что она всё равно будет вставать, и решил её одеть. Но натолкнулся на колоссальное сопротивление, после чего применить силу, и я пошёл на пляж, оставив дочь в слезах. Возвращаюсь — Аня забилась в угол и смотрит оттуда настороженно, даже испуганно.

Спрашиваю:

— В чём дело?

Молчит!

Тут тихий час подошёл к концу. Вышли мы из пансионата. Навстречу Наталья идёт с рынка. Аня сразу захотела пойти с ней назад в пансионат. Обернувшись, я услышал, как Аня рассказывала матери:

— ... Папа ушёл, я осталась одна, и мне было страшно.

Потом потянулась к Наталье, что-то добавить ей на ушко, увидела, что я обернулся и смутилась. Вечером спрашивает:

— Пап, а у нас есть нужда?

Я удивился.

— Ну, — начинаю осторожно, — смотря в чём. Едим мы досыта, не голодаем, значит, в этом нужды у нас нет. А вот квартиры у нас нет — значит, в этом нужда у нас есть. Поняла?

Аня слушает, кивает, потом опять спрашивает:

— А такая нужда, маленькая старушечка, есть?

Тут я вспоминаю, что позавчера мы читали русскую народную сказку про Нужду, которая вспрыгивает человеку на плечи и потом на нём ездит.

— Нет, — говорю, — такой нет! А ты хотела бы, чтобы она была?

— Я хотела бы её посмотреть.

Когда Аня уснула, я рассказал эту историю Наталье. А она, просияв, рассказала её окончание. Когда Аня говорила матери, что ей было страшно оставаться одной, она действительно кое-что добавила ей на ушко. Она добавила:

— Я боялась, что Нужда придёт.

Хорошие немцы

Наши новые соседи справа — семья из Киева: папа, мама и мальчик Стасик; ему шесть с половиной лет, но выглядит он старше, разумнее своего возраста и даже кажется выше ростом: всё у него как-то ладно скроено.

— Будем тут жить, пока не исчезнет радиация, — говорит Стасик.

Долго же ему придется ждать!

Пришёл как-то каратист Данилка, стал показывать Ане приёмы каратэ. Стасик вступился за Аню. Данилка плюнул им на балкон и убежал.

— Как фашист! — возмутился Стасик. — Хуже немцев!

— А немцы хорошие, — возразила Аня.

— Немцы хорошие?! — удивился Стасик. — Они не фашисты.

— Немцы не фашисты?! Да они тут все разрушили, всех поубивали! ..

Аня была смущена, потому что уважала Павлика, но она же видела немцев, которые ходят к ним в группу детского сада, и знает, что они хорошие, поэтому тихо сказала:

— А у нас в Дубне — хорошие немцы.

Так незаметно пролетели три недели. Перед отъездом я набрал морской воды в бутылку из-под “Ялтинской”, чтобы проверить её дома дозиметром. Год она стояла на столе. Пришёл двоюродный племянник, увидел этикетку, резонно подумал, что это минеральная вода и отпил глоток. Засмеялся и вылил. Так я и не узнал, какая радиация была тогда, в первое послечернобыльское лето 1986 года.